ХИМИЯ И ЖИЗНЬ
		Капитан Воронин

Смог от горящих в Шатуре торфяников окутал Москву сизым облаком, деревья желтели от жары, продавщицы кваса как могли отмахивались от надоедливых ос. Но в троллейбус Василий Сергеевич вошел, не замечая ничего вокруг.
Вот, блядь, геноцид бы в Чечне устроить. Всех правозащитников к стенке, нахер! Всему Западу насрать в рыло. А там, блядь, отстреливать всех к такой-то матери. Появился, сука, на улице, не вовремя - пулю! И всех, всех, нахуй, детей, блядь и женщин! Эти зверьки размножаются как кролики. Убивать, блядь, всех. Ге-но-цид! - Василий Сергеевич все никак не мог отойти от утренних новостей ОРТ. Правда, довольно быстро он одернул себя. Все таки не пристало старому учителю химии, интеллигенту до кончиков ногтей, держать в голове такие мысли.
В салоне было хотя и немноголюдно, но душно. Садиться на порванный коричневый дерматин сидений совсем не хотелось. Василий Сергеевич тупо уставился в немытое окно и попытался насладиться пейзажем. Как назло троллейбус проезжал елду Церетели - помпезный и какой-то бессмысленный памятник Петру. От такого зрелища у учителя вновь прихватило живот. Вот ведь, - чуть согнувшись, чтобы не заметили другие пассажиры, подумал он. - Сколько раз себе обещал не есть на завтрак гороховый суп.
Троллейбус в очередной раз тряхнуло у остановки. Ровные дороги в Москве имелись только в отчетах чиновников. Старый полиэтиленовый пакет с уже стершейся рекламой, в котором Василий Сергеевич вез в школу свой нехитрый обед - термосок, бутерброды и яблоки, - лопнул. Учитель резко нагнулся над выпавшими продуктами и начал суетливо подбирать свертки. Он никак не мог собрать все сразу и распихать по карманам. Ему было стыдно перед людьми. Едкие капельки пота покрыли лоб. Потянувшись за очередным яблоком он громко и вонюче пернул. Краснея еще больше, забыв про валяющиеся остатки обеда, Василий Сергеевич бросился к выходу, но наткнулся на закрывающиеся двери. Повернуться лицом к салону ему мешал стыд.
- Эй, пердун! - услышал он сзади, - Вон еще яблочко под сиденье закатилось.
Все, пиздец тебе, сука, - подумал учитель и резко развернулся. Но увидев розовеющее и добродушное пьяное лицо работяги, развалившегося с чекушкой на заднем сиденье против движения, также резко развернулся обратно. Опять стало безумно стыдно. Учитель буквально носом уткнулся в "Правила проезда в городском пассажирском транспорте".
Он выскочил на следующей остановке, до которой собственно и ехал.
Пердун, надо же как приложил, - с ухмылкой размышлял учитель. - Вот она рабочая смекалка. А вот, кстати, и ларек. Вот, блядь, тоже возьму чекушку...
Ученики, как обычно, шумели. "Ботаники" на первой парте преданно смотрели в рот Василию Сергеевичу. Чуть дальше, томно закатив глаза в потолок и теребя крашенную челку отдыхал первый жених класса.
Василий Сергеевич окинул взглядом своих школяров. А потом резко гаркнул:
- А ну, блядь, тихо!
И не дав старшеклассникам, впервые услышавшим от учителя матерное слово, опомниться, полез на преподавательский стол. Он развернулся к классу задом, нагнулся, закинул полы пиджака на спину. Коричневые в мелкую полоску брюки обтянули его худые ягодицы. Василий Сергеевич чиркнул зажигалкой, поднес огонек к заднему проходу и протяжно бзднул. Класс несколько секунд завороженно смотрел на синий факел, рвущийся из жопы педагога.
- А теперь мы поговорим о горючих газах, - сказал Василий Сергеевич, ловко спрыгивая вниз. - Иди к доске, Настенька.

!!!почитать другие произведения сычей!!!

написать свое мнение в гостевой книжице