ПЬЯНКА (ПУЗЫРИ И СОПЛИ)
		Валдис Седельман

Посмотри на русского человека; найдешь его задумчива.
Если захочет разогнать скуку или повеселиться,
то идет в кабак. В веселии своем порывист,
отважен, сварлив. Если что-либо случится
не по нем, то скоро начинает спор или битву.
Бурлак, идущий в кабак повеся голову и
возвращающийся обагренный кровию от оплеух,
многое может решить доселе гадательное
в истории российской.
А.Н.Радищев
"Путешествие из Петербурга в Москву"

Собственно, захотели мы после рабочего дня выпить. Всей компанией. А это, чтобы не соврать, человек 7-8 будет. Сели мы, значит, в пластмассовой кафешке, возле метро. Заурядное такое местечко, но нам-то чего, мы люди скромные, свои материальные возможности оцениваем здраво, подчас - критически.
- Ну, че пить будем? - спросил Витька. Он всегда первый задавал этот важный вопрос. При этом все знали, что сам он будет пить водку. Витька другого не пьет.
- Я - пиво, - раньше всех прозвучала шепелявая скороговорка тощей татарочки Гали.
- Коньячок-с, - как всегда была лаконичной неспешная Наталья Маркуша, страстная поклонница творчества Анны Андреевны Ахматовой.
- Пиво, наверное, - Седельман, как обычно, еще ничего не решил.
- Пиво, тоже, - задумчиво буркнул сосредоточенно-хмурый мистер Уайт (или Уайтушка), в миру же просто Санек-филосов. Кстати, Санек всегда пиво хуячит и другого ответа от него никто не ждал.
- Сегодня водчонки дерябну, - светловолосый эрудит Митька Бим выглядел бодрячком. Хотя все знали, что вчера он просто не вышел на работу, поскольку пребывал в "алкогольной коме".
- Мне - "Хуча", - приказала Витьке Мэри Вылк, мать двоих очаровательных близняшек, но все еще такая кокотка - у-ух!
- А ты, Петруша, что же молчишь? - Виктор издевательски посмотрел на своего коллегу Петра Бенникова, который уже четвертый год как "торпедирован" (говорят, раньше он был горчайшим пьяницей), но всегда разделяет наши застолья.
- В пизду, - мрачно отозвался Петр и затянулся так, что щеки парня провалились куда-то в бездну, а половина сигареты стлела в мгновение. Скинулись, взяли, пригубили. Пошло нормально. Начали беседу.
- Виктор Иваныч Чекушка! - сказал Седельман (Витька пьет только из чекушек).
- Владислав Иванович Всечтошевелится! - отозвался Виктор. (Седельман, по его мнению, - похотливое создание). - Виктор Иваныч Поросый! - взвизгнула Галя. (Дочь Татарии намекнула на Витькины габариты, которые якобы вполне соответствуют размерам борова из преуспевающего фермерского хозяйства).
- Галина Иванна Килькакопченая! (Виктор имел ввиду необычайную худобу Гали, граничащую с дистрофией одной из последних, катастрофических степеней).
- Виктор Иваныч Бекон! Виктор Иваныч Свиннаярулька! Виктор Иванович Шпигповенгерски! - зашлась в мести рассвирепевшая злобная Галя. Маленькими острыми коготками она впилась в пластиковый стол, оставляя на нем метки.
- Дмитрий Иваныч Делирий! - попытался разрядить напряженную ситуацию Седельман, обратив внимание присутствующих на изрядно захмелевшего Митю Бима.
- Дмитрий Иваныч Пьянствубой! Дмитрий Иваныч Лечузапой! - переключилась на Бима Галя.
По ходу, в тот вечер татарчонку было все равно кого рвать. Теперь ее потенциальной жертвой мог стать несчастный Митя. Надо было что-то делать.
- Бомбини, зачем создавать в столь прекрасной компании такую электрическую атмосферу? - выделился Санек-филосов.
- Санек Иваныч Лексус! Санек Иваныч Иномарка! Санек Иваныч Куплюломзолота! - вдруг ни с того ни с сего набросилась на него томная Маркуша-Ахматова. Она зло иронизировала относительно материального достатка Сэнди, о котором ходят легенды. В частности, известно, что Уайт держит в банках миллионо, а главное, он плеванто на законо. И свой "Лексус" у него есть. Или был. Ну не суть...
- А вы, Петр, что же отмалчиваетесь? - саркастически сказала Мэри-мать. - Все гармонию ищете? Петр Иваныч Гармония! Петр Иваныч Гармониявтестикулах!
- Мэри Иванна Жукплавунец! - Петр имел в виду тот факт, что в молодости Вылк занималась плаванием, успешно занималась. Но потом забросила спорт на третью полку плацкарного вагона поезда "Москва-Душанбе" и посвятила себя детям. Разумеется, своим. - Мэри Иванна Вайсмюллер! Мэри Иванна Поплавок-Буек!
Мэри на самом деле плавает как фиг знает что. То есть равных ей нет. Был случай - она на этой почве Витька-Сыча чуть на тот свет не спровадила. Они, значит, вдвоем купались в реке. Ну Сыч плавает так себе, предпочтительно по-собачьи. А она же как давай вокруг него плескаться и норовит на шею ему залезть. Словом, разыгралась-разрезвилась так, что не заметила, как Витек, выпучив глазенки, закашлялся и стал глотать грязную речную водичку. И только когда Сыч извернулся и стукнул Мэри кулаком по загривку, заставив секунд на десят исчезнуть под водой, она наконец пришла в себя и стала плавать как нормальные люди, а не ластоногие.
- З-З-З-З-ЗДОТА!!! - вдруг неожиданно проревел Витька. - ВСЕ ЗДОТОЙ ПОШЛО!!!
Если кто не в курсе, то здота - тоже самое что пиздота. Народ понял, что Витьке стало хуево. Бим предложил ему в качестве гигиенического пакета свою рабочую сумку с надписью "Вест Макларен Мерседес".
- Убери, - булькающим голосом ответил Витек. - На тебя хочу, на тебя!!! - Он обнял Бима за шею и попытался орально испражниться ему за шиворот. Перепуганный Бим слишком резко отшатнулся, оставив ворот плаща в кулаке Виктора. Витек же, благодаря приданному ускорению, накренился на бок и стал плавно, вместе со стулом заваливаться всей массой на грязную брусчатку. Примерно так должна будет рухнуть, рано или поздно, знаменитая пизанская башня.
- Вали его на бок, ломай ему хуй! - захрипел осоловевший Бим и попытался садануть Виктора носком старого мокасcина в пах. Но его решительные действия парализовал ужасающий нечеловеческий вопль:
- Не тронь, паскуда!!!.. Порву!!!..
Это была нажравшаяся вдрабадан Маркуша-Ахматова. Она заступилась за Витька.
- Что ж вы, гниды, делаете?! - спотыкаясь о никому, кроме нее незримые препятствия, подлетела она к Витьку и по-женски присела на корточки.
- Милый, что с тобой? Да я ж за тебя кого хошь взьебу! Расступись, бляди!!!
Маркуша попыталась в прыжке подняться с колен и принять устрашающую стойку. Разумеется ей это было не под силу. Даже трезвой. У нее нарушена координация. Поэтому вышла беда. Потеряв равновесие, Наташа совсем ровнехонько, как фонарный столб, но с грацией "Титаника" рухнула на землю. Кстати, в ту секунду все подумали, что Маркуше пришел конец. Ан нет. Несмотря на катастрофическое приземление, Наталья секунд через пять пришла в себя. Она оторвала от земли ободранную, в голубином дерьме щеку и пьяным, слепым (по причине врожденной близорукости) взором обвела все вокруг. Осмотр местности ничего не прояснил. Тогда она стала шарить руками. Нащупала вихрастую, размером с астраханский арбуз голову Виктора. Та лежала в лужице рвоты, по фрагментам которой можно было определить, что в последнем приеме пищи парень делал акцент на зеленом горошке и крабовых палочках.
- Ми... милы, ч... чито это? - ладонь Маркуши опустилась в рыбно-овощную смесь. - Ты рассыпал наш салат, да? Наш салатик, да?.. Ну ль... лежи, лежи родной. Я его сь... сичас сама соберу...
Маркуша стала сгребать в пригоршню блевотину и почему-то класть ее себе в карман.
- Совсем рехнулась, старая, или как? - Седельман склонился над Маркушей, с любопытством психиатра разглядывая ее.
- Щ-щ-щ-щас вьебу, - смогла только вымолвить распластанная Наталья. После паузы, томно прикрыв глаза, она стала жадно облизывать выпачканную руку. Шока это не произвело, поскольку все знали, что Маркуша недоедает.
Вдруг всю окрестность огласил чей-то залихватский, с переливами, храп. Друзья переглянулись, определяя источник звонких трелей. Это был Санек. Вообще он любит поспать. За столом особенно. Как правило, его срубает 9-ая или 10-ая бутылка "Мельника", после чего парнишка уверенно погружается в крепкие объятия Морфея. Разбудить его сложно, но один проверенный способ есть.
- Смертельный номер! - торжественно объявил Петр Бенников, затем встал со стула и приблизился к храпуну. Откупорив свежую пивную бутыль, он поднес ее ко рту Сашки. И тут поперли чудеса. Продолжая находиться в летаргии, не открывая глаз, Санек стал медленно вытягивать обе руки вперед, стараясь ухватить бутылку. Овладев "Мельником", Уайтушка медленно высосал его до дна, не пролив ни единой капли. И вновь погрузился в забытье, оставив стеклотару во рту - навроде соски.
А мы все пили и пили. Пока не сломался Седельман. Неожиданно он извлек из штанов свой детородный и начал щедро орошать горячей влагой соседний пустой стул. Не правда ли, странное место он выбрал в качестве отхожего? Разумеется, тут откуда ни возьмись на шум ручья нарисовался мент, хотя, честно говоря, он должен был появиться много раньше. Этот мент был похож на вежливого.
- ОВД "Пресненский", сержант Злыдень, - привычно и, что интересно, дружелюбно представился щупленький парнишка с белым пушком на молочных щечках. - Вы что делаете, юноша?
Седельман медленно развернулся лицом к сержанту. Тугая струя мочи ударила Злыдню по форменным брюкам.
- Ебическая сила! - весьма критически прокомментировал ситуацию патрульный и сделал резкий шаг вправо. Это маневр частично спас его мундир, но все-таки серые штаны ниже колена были безнадежно обоссаны.
- Э-э-э-а-а-ты-ы-х-хто? - с прищуром всматриваясь в сержанта, задал Седельман достаточно неожиданный вопрос.
- Понял, - спокойно ответствовал страж порядка. - 38-ой, 38-ой, подъедь быстренько, нахожусь в кафе "Не приведи, господи", здесь водолей обнаружился, - доложил по рации Злыдень. - Надо паковать его по полной. С этими словами Злыдень переложил рацию в левую руку, а кулаком правой грамотно, с разворота наебнул Валдису под дых. Седельман сложился примерно вчетверо и на некоторое время забыл как дышать. Перед глазами парня калейдоскопом прошла вся его недолгая, а главное, бестолковая жизнь.
Тем временем Петр Бенников с такими словами, как "всех на хуй", "долбоебы" и "надо было меньше жрать" энергично зашагал в сторону метро. Он очень хотел есть и очень не хотел общаться со Злыднем. Из всей тусовки в живых оставались Мэри и Галя, но и те вскоре канули куда-то в лету. Известно только, что они ночевали по месту жительства. Остальным повезло меньше: Бим, Уайт, Седельман, Витек и Маркуша очнулись уже утром в вытрезвителе на Столярной. Пробуждение их было мучительным, а потери неисчислимы. В частности, у Санька исчез мобильник за 400 у.е. и некоторая зеленая наличность. Другие отделались еще так-сяк: кровоподтеки, ссадины, изгаженная чем только можно одежда. Ах да, у Бима пропал его стильный оранжевый галстук - трофейный подарок деда-ветерана. Узнав о пропаже семейной реликвии, Димка плакал навзрыд и почему-то требовал у милиционеров сто грамм водки, на худой конец, бутылку пива. С этим требованием были солидарны и Седельман, и Витек и все-все-все наши. Но ни того, ни другого нам не давали. И тогда мы плакали уже все вместе, навзрыд. И вероятно милиционеры впервые в жизни видели столько слез и горя. И - о, господи! - заплакал даже Злыдень! Господи, Злыдень плакал! Получается, Злыдень вовсе не Злыдень, а тоже человек! И он принес 0,7 "Топаза". И наши стали похмеляться, прямо здесь, в вытрезвителе. Один Седельман, сволочь, не пил, а только ревел как контуженный: "Ма-а-а-ма-а! Ма-а-ма-а-а!". У Седельмана болела душа, и он думал о матери. Одна она могла его понять, простить и любить дальше.

!!!почитать другие произведения сычей!!!

написать свое мнение в гостевой книжице