В ПОСЛЕДНИЙ ПУТЬ
		Виктор Квач

Онанизм его достал! Довел до исступления и лишил сна. Рукой, рукой, руко-о-ой, - постоянно жужжало в Митькиной голове. Не помогало ничто: ни прогулки по улице, ни клизмирование у знакомой нянечки, ни сеансы гипноза, проводимые пьяницей соседом, возомнившим себя "народным целителем", ни даже старая и уже пару лет недобрая водка. Не помогли избавиться от дурной привычки и отбивающие всякое сексуальное желание старые байковые панталоны в катушек, которые перед сном заставляла одевать мама. Не давали покоя и обитающие в многоэтажке дети. "Ребята! Носач пошел!" - в который раз сравнивая его распухший сливоподобный нос с органом обоняния экзотической обезьяны, дразнились ненавистные малолетки. Он пытался мстить. Однажды в предвкушении легкой добычи протерев подернутое капиллярной сеткой лицо, Митя выпучил глаза и затаился на лестничном пролете. Как раз вверх по ступенькам бежал его недавний обидчик, ребенок лет шести в коротких штанишках на помочах. Прикинув шансы, Бим решил, что без оружия дородного краснощекого бутуза не одолеть. "В карманах ничего пригодного для покушения нет, - расстроился Митька, шаря вечно трясущимися руками по замусоленной одежонке. - Господи, так вот же!" - воскликнул охотник, когда его желтая длань с траурной полосой под ногтями нащупала под сердцем початую бутыль сивухи. "Для дела не пожалею," - промолвили обветренные губы и, заляпанный пальцами "пузырь" намертво зажатый в левом кулаке, вознесся над усыпанной себореей нечесанной шевелюрой. "Ла-ла-ла, ла-ла-ла," - меж тем приближался голос ничего не подозревающего олигофрена Ванюшки. Страдающий ожирением третьей степени житель 92 квартиры, нелепо подпрыгивая и переваливаясь при этом с боку на бок, медленно двигался к злосчастной площадке...
От напряжения и ощущения грядущей мести Митьку еще сильнее начал бить тремор. Он пару раз опрокинул бутылку, но это не помогло. Если раньше тряслись только руки, то теперь в неистовой пляске двигались и другие конечности. Шея вдруг стала как то замысловато запрокидываться назад, с уголка губ потекла пенная струйка. Справившись с собой, Бим еще сильнее сжал тару и затаил дыхание. Тут из-за угла, как в замедленном кино, возник чуб паренька. "А-а-а-а, блядь", - заорал спившийся молодой литератор и что было силы двумя руками выкинул в сторону копны волос булькающую бормотухой бутыль. Как всегда похмельному, Митьке казалось, что все произошло мгновенно. На самом же деле, с того момента как безумец начал кричать и до попытки прикончить грузного инвалида, минуло не меньше пяти секунд. За это время тупой от рождения Ванюшка зачем-то поднялся еще на пару ступеней, почти поравнявшись с Бимом. Увлекаемый увесистой емкостью Митька по инерции резко подался вперед всем телом. Голова ребенка аккуратно вошла пьянице в область солнечного сплетения. Бим, и без того плохо стоящий на ногах, сделал в воздухе акробатический кульбит, и под звон высаженного головой окна вылетел на улицу с девятого этажа...
Тот день для жителей двора был не самым лучшим - обитатели многоэтажки хоронили знаменитую своими запахами старожилку дома - тетю Парашу. "Теперь то уж мы вздохнем свободно", - сказала неизвестная никому молодуха в черной штопанной косынке, как вдруг ее оборвал звук разбиваемого стекла и чей-то стремительно приближающийся крик. Все вскинули головы. Сверху на траурную процессию падал человек. - Так это ж Би-и-им!!! - завопили, примазавшиеся к церемонии, дети и первыми бросились в рассыпную. Колонна распалась. "Зашибет ведь, ей богу заши-б-е-т!" - прокричал один из несущих уже забитый гроб алкашей и тоже кинулся на утек. Другие, бросив покойную, не сговариваясь, последовали его примеру. И только маленькая девочка, мамаша которой двенадцать месяцев лежала в клинике на улице Алексеева, не тронулась с места. Грызя найденную на асфальте палочку от съеденного "Чупа-Чупса", ребенок с любопытством наблюдал, как к земле приближается Митя. Вот миновали верхушки сухих тополей, вот от пронесся мимо уличного фонаря, вот...
Сделав последнее сальто и так и не выпустив бутылку с дурманом из крючковатых пальцев, литератор с грохотом ударился об оргалитовый гроб, пробил его крышку и колоритно влетел в объятия окоченевшей бабки.
Успокоившийся народ боязливо потянулся из своих укрытий, по улице распространилось зловоние.
- Где я,- раздалось в тишине - Митя медленно приходил в себя и уже тянул ко рту отбитое горлышко. Правая же рука инстинктивно отправилась путешествовать в потертые до катушек байковые панталоны...

!!!почитать другие произведения сычей!!!

написать свое мнение в гостевой книжице