ОТЧЕГО Я НЕ ЛЮБЛЮ СЫЧА. (без права публикации на других страницах)
		Н. (Солнечная принцесса)

Каждое утро, после планерки и утреннего чая мы с девочками крались на цыпочках смотреть Сыча. Как было его не любить! Как не восхищаться! Весь он был, как из русской народной сказки, где полагалась "косая сажень", "кровь с молоком" и "буйны кудри". Он был похож на сильно разросшегося ребеночка лет пяти, особенно когда лицо его заливал румянец, а глаза потуплялись в стол.
А как он был хорош в вишневом боди в обтяжку!..
Рот Сыч открывал метко, но редко. Он не говорил. Он афоризировал! Все, что Сыч ронял в пространство, тут же подхватывалось почитателями. Причем, говорил Виктор слова совершенно обычные: "шкаф", "инструкция по пользованию", "отойди отсюда", но добавьте сюда его интонацию, застенчивый взгляд из-под спутанной пряди - и готово! Его афоризмы были абсолютно непригодны в нормальной жизни, но на работе они заменяли сотни слов сразу. На наших глазах создавалось чудо - рождался язык. Рядом с ним эсперанто был просто тьфу.
Вот за это я его теперь и ненавижу. Сволочь. Это же сколько тихих вечеров, сколько светлых утр ты убил мне своими глупостями!!!
Поначалу все выглядело даже забавно, но потом стало вызывать все больше и больше раздражения. В разных углах конторы обнаруживались люди, которые на разные лады причитали: "Целу-уй" или "Оте-е-еец...". Особенно невыносим был длиннющий пассаж про электричество. Если человек начинал говорить "Лечить тебя надо!.." - это было все. Это надо было делать ноги. С этой секунды он боле не останавливался, даже чтобы перевести дыхание (а у Мэри, например, просто стекленел взгляд в этот момент).. После последних слов - "...провод сзади" - он делал небольшую паузу, и вот тут надо было вклиниваться и уводить его от больной темы. Иначе, все - начинался второй цикл. Затем, то ли от всеобщего редакционного недо...ба, то ли от смутно гомосексуальных наклонностей моих коллег, сычизмы начали приобретать совершенно безумный вид. Разговор перестал был обменом мнениями. Отныне он походил на речевку, - люди собирались после уточниловки за "Старым мельманом" и устраивали соревнования: кто приведет больше сычизмов за единицу времени. Выходом не стала даже вынужденная изоляция Сыча в спецбольничку. Ведь, ладно бы, Сыч был один такой! К сожалению, его ахинею с благодарностью впитывал любой мозг, "измученный журналистикой..." Ненависть моя к сычизму росла с каждым днем. Я помню один вечер, когда я, Оранжевый и Галя бурно спорили около метро о вреде и сущности Сыча. Между прочим, Галя его защищала! (да, было и такое. Теперь, конечно, в это трудно поверить...). Но апофеозом стал момент заражения сычизмом Мелкой. Для нее он стал вторым родным. Все случилось милым весенним вечером...
...Где-то за стеной и плотными жалюзи ярко светило солнце. В парке показались первые проталинки. С юга прилетели птицы. Расцвели первые цветочки. Мелкая каталась на стуле.
Она раскатывала по отсеку туда-сюда и, как грустный буревестник над родным болотцем, завывала на все лады весь арсенал сычизмов по очереди. Мелкую накрыло. Первое слово она вскрикивала тревожно-вопросительно: "Отец?", второй раз - уже с полным удовлетворением: "Оте-е-еец!". Летя от окна к проходу, она на всем ходу горько приговаривала: "Боль-ной. Совсем больной..." Потом она ногами притормаживала об чей-нибудь стол, хитро прищуривалась, растопыривала пальчики, как бы измеряя что-то микроскопическое, и торжествующе заявляла: "У него - О!" Затем шел пассаж про электричество. Это был ужас. Она говорила внятно! С расстановкой! С выражением! С, б., паузами! Заканчивался этот уткин монолог неизменной рекомендацией: "Целууй! Трогай!" И уточнялось: "Сзади трогай!" В каждом худ. произведении есть свой Внимательный Читатель. Мой Внимательный Читатель может справедливо заметить: "А при чем тут Сыч? Сиди себе и ненавидь Мелкую". Но проблема заключалась в том, что Мелкая в то время никогда ничего не делала один раз - это был такой подростковый сложный период. И когда она завела про электричество в шестой раз, я ударила ее Желтыми страницами по голове. Мелкая засмеялась: она обрадовалась, что ее кто-то слушает. Я била ее по голове, Мелкая орала: "Трогай! Больной!", "светская жизнь" за стенкой орала: "Заткнитесь, б., идиоты!!!", а над всем этим плыл царственный голос Розы: "Отдел спорта! Когда вы кончите?!"
Через несколько месяцев словарь сычизмов пополнился "крепкой писой". Я ушла из редакции.

!!!почитать другие произведения сычей!!!

написать свое мнение в гостевой книжице