ВИКТОР И БАЛЕРИНА Лав стори
		Литтл Вера

Известный столичный журналист Виктор Квачч сидел на нарах и медитировал. Его открытое, но суровое лицо было сосредоточенным, а взгляд сфокусировался на полоске голубого неба, проглядывающего через тюремную щель. Виктор боялся темноты. С тех пор, с тех самых пор, когда судьба-злодейка поселила его здесь, Квачча одолевали ночные страхи. Организм его противился неволе, душевные и физические силы покидали Виктора. Чтобы хоть как-то поправить здоровье и вернуть румяность щек, Виктор жадно пил собственную мочу из трехлитровой крынки, надежно спрятанной под нарами. Уринотерапии его научила казахская девушка Галя из прошлой жизни, той самой жизни, когда Виктор был знаменитым и уважаемым журналистом.
Но сегодня моча была нужна Виктору не для борьбы со страхами. Ему нужно было срочно поправить здоровье к одному знаменательному событию. В тюрьму собиралась ОНА. Та самая любовь Виктора, из-за которой он оказался здесь, за решеткой…
…Великолепная прибалтийская балерина, Ирма Нелепа покорила сердце неприступного Квачча несколько лет назад, когда он по контрамарочке попал на халявный спектакль, где она танцевала Спящую красавицу. В общем-то, роль Ирмы сводилась к тому, что в течение всего представления она возлежала на перинах, запеленутая в рюши и оборки. Только под занавес, когда ее наконец-то поцеловал принц, Ирма грузно поднялась с ложа и совершила свой коронный танец. Она была величественна. Ее тело было большим для балерины, но в этом и заключалась вся прелесть. Она двигалась медленно и плавно, как церевна-лебедь. Когда она с ленцой поднимала увесистую руку или ногу, зал взрывался аплодисментами. Виктор был в экстазе. Он не мог есть, спать, даже пить, он неожиданно для самого себя написал полосу для отдела культуры без единого матного слова, чего раньше никогда не допускал, и его материал повесили на доску почета. Но Виктору не нужна была слава. Ему нужна была только она, Ирма Нелепа, синеглазая прибалтийская балерина, внушительная и холодная как айсберг.
Что мог сделать в этом случае известный столичный журналист? Пройти за кулисы с красной корочкой «Пресса», подумает читатель? Нет, Виктор хотел большего. Он не хотел поклоняться Ирме, как сотни поклонников, он не хотел осыпать ее цветами, водить на светские рауты. Он хотел обладать ею. Причем как можно скорее. Для этого Квачч должен был проникнуть к балерине домой.
Не будем открывать профессиональных секретов, скажем только, что встреча в квартире Ирмы все-таки была назначена.
Виктор готовился. Виктор сел на диету. Он пил морковный сок и заедал его яблоком по совету редакционного врача. Он бегал вокруг дома. Правда, дом в Барвихе был совсем маленьким, и Виктор обегал его в три прыжка, но важен сам факт. Виктор перестал кушать водку. Виктор купил новые лакированные туфли и запломбировал немногочисленные зубы. Одним словом, парень преобразился.
Накануне встречи он полдня провел перед зеркалом, выбирая одежду. Наконец, костюм был найден, пропылесошен и накрахмален. Виктору не нравилась только прическа. «Как-то очень просто. Может, мелирование сделать? Не успею уже». Потом он задумался о будущем и решил отрастить волосы. «Буду как Тарзан». Однако, за волосами Ирме не будет видна его богатырская шея – гордость всей редакции. В общем, идеи идеями, а с волосами надо было что-то делать. И тут он вспомнил про подарок своей бывшей любовницы. Настасья Кузински, голливудская звезда, которой лучше всего удавались роли преступниц и жертв, вела с Виктором полувиртуальный-полуреальный роман. Они встречались раз в год, и в одну из таких встреч она подарила Кваччу ту самую резиновую шапочку с розанами, о которой писали во всех газетах. Виктор носил ее, не снимая, и только после спектакля с Ирмой спрятал шапочку в чемодан под кроватью. Сейчас он полез туда, и долго его широкие розовые пятки и внушительный зад сверкали из-под покрывала.
Наконец, шапочка была найдена, и Виктор надел ее. «Но ведь это будет нечестным, если я пойду на свидание к Ирме в шапочке, которую подарила мне другая женщина». И Виктор безо всякого сожаления пульнул шапочку в окно. Тут же жадные барвихинские псы изорвали ее в клочья…
В итоге Квачч побрился наголо… Античный череп героя и при этом мягкие покладистые уши – сила и нежность, от которых растаяла бы любая женщина, даже такая отмороженная как Ирма.
…Она открыла дверь сонная, в смятом пеньюаре, без прически и макияжа. «Это хороший знак», - решил Виктор и двинулся в комнаты.
- Будем беседовать негромко, в соседней комнате отдыхает бабушка.
Итак, с чем вы пришли ко мне?
- Чего? - тупо спросил Виктор.
- Какая у вас ко мне мотивация? - спросила Ирма с сильным прибалтийским акцентом, делая ударение на каждом слоге.
«Интересно, дура или притворяется», - рассуждал Виктор, вдыхая аромат, исходящий от ирминого пеньюара. Пахло чем-то очень домашним, материнском. «Домик в деревне, а не женщина», - с восхищением отметил Квачч.
…Он напал на нее в тот самый момент, когда балерина наклонилась погладить злобного сиамского кота. Квачч ревел как бык, срывая с Ирмы куски пеньюара. Ирма пронзительно визжала, а хитрая прибалтийская старушонка, притворившаяся спящей в соседней комнате, уже вызывала охранника, который дежурил у подъезда…
В тюрьме Виктора даже не пришлось стричь…
Прошло 2 года. Все, что осталось у Квача от Ирмы, - клочок розового пеньюара, хранивший неповторимый запах эстонского хутора. Иногда в тюрьму приносили газеты. Виктор собирал все статьи про Ирму, и через некоторое время у него накопилась целая подшивка. Из газет Виктор узнал, что Ирма переживает нелегкие времена. Из-за острой нехватки денежных средств ей приходится гастролировать по самым захолустным регионам, она выступает даже в больницах и тюрьмах.
И Квачч дождался. Она едет к ним!!! Ирма Нелепа скоро будет здесь. «Я даже не подойду к ней. Я просто буду сидеть и смотреть спектакль. Может, она заметит меня в зрительном зале и пожалеет о том, что не ответила на мои чувства».
Для того чтобы Ирма заметила Виктора, ему нужно было выглядеть заметно. Надо сказать, что у запасливого Квачча было скоплено немало денег, (не будем открывать журналистских секретов и рассказывать как он их добывал), и все эти средства были в один миг потрачены на то, чтобы привести себя в хорошую форму.
Настал долгожданный день. Элегантный напомаженный Виктор сидел в первом ряду тюремного актового зала. Он выделялся среди других арестантов. На Викторе был двубортный пиджак с золотыми пуговицами, ботинки из крокодильей кожи, брюки со стрелами, ослепительно-белые носки и рубашка. Его мощную шею украшала бабочка, а в петлю пиджака была вдета свежая гвоздика. От известного журналиста пахло Шовиньоном и детским мылом…
…Когда Ирма танцевала, Виктор терпел. Но терпел он ровно 10 минут. Тюремная охрана схватила его в тот момент, когда в зубах Квачча уже розовел пуант Ирмы. Сама же балерина отдыхала в обмороке.
Квачча все-таки признали невменяемым. Теперь его жизнь изменилась. Вокруг были люди в белых халатах, они кормили его с ложки и вытирали слезы, когда он плакал. Голливудская звезда Настасья Кузински в рамках какого-то благотворительного проекта переехала в Россию и часто навещала Виктора. Она купила ему новую шапочку с сердечками, в которой Виктор любил гулять по парку. Но Настасью он не замечал. В его больном сознании жил только один образ – Ирма.
Прошло 7 лет. Виктора вылечили и скоро отпустят домой. Недавно Ирма Нелепа переехала на новую квартиру в дом, расположенный недалеко от больницы, где обитает Квачч. По вечерам он смотрит по телевизору ирмины концерты и что-то тихонько бормочет. Потом идет к окну и долго вглядывается в ночной пейзаж. До выписки остаются считанные дни. Тревожно и неспокойно становится на душе у Виктора…

!!!почитать другие произведения сычей!!!

написать свое мнение в гостевой книжице